В чем смысл слов быть или не быть. Монолог Гамлета. Оригинал и все переводы. Русские варианты перевода

Уильям ШЕКСПИР
Монологи Гамлета
Перевод Андрея Козырева

(Гамлет, акт 1, сцена 2)

Подлинник

O that this too too sallied flesh would melt,
Thaw, and resolve itself into a dew!
Or that the Everlasting had not fix′d
His canon ′gainst slaughter! O God, God,
How , stale, flat, and unprofitable
Seem to me all the uses of this world!
Fie on′t, ah fie! ′tis an unweeded garden
That grows to seed, things rank and gross in nature
Possess it merely. That it should come !
But two months dead, nay, not so much, not two.
So excellent a king, that was to this
Hyperion to a satyr, so loving to my mother
That he might not beteem the winds of heaven
Visit her face too roughly. Heaven and earth,
Must I remember? Why, she should hang on him
As if increase of appetite had grown
By what it fed on, and yet, within a month -
Let me not think on′t! Frailty, thy name is woman! -
A little month, or ere those shoes were old
With which she followed my poor father′s body,
Like Niobe, all tears - why, she, -
O God, a beast that wants discourse of reason
Would have mourn′d longer - married with my uncle,
My father′s brother, but no more like my father
Than I to Hercules. Within a month,
Ere yet the salt of most unrighteous tears
Had left the flushing in her galled eyes,
She married - O most wicked speed: to post
With such dexterity to incestious sheets,
It is not, nor it cannot come to good,
But break my heart, for I must hold my tongue.

Перевод

О, если б эта плоть смогла исчезнуть,
Пропасть, растаять, изойти росой!
О, если бы Господь не запретил
Самоубийства! Боже мой! Насколько
Ничтожным, мелким, плоским, безобразным
Мне кажется весь мир, мой мир постылый!
Вот мерзость! Сад, заросший без прополки
Травою сорной, той, что отравляет
Природу…До чего доходит жизнь!
Двух месяцев не минуло, как умер…
И кто? Гиперион, богоподобный
В сравненьи с нынешним сатиром; мать
Так возлюбивший, что весенний ветер
Не смел ее лицо овеять резко…
Земля и небо! Должен помнить я о нем?
Она его любила так, как будто
От утоленья возрастала страсть,
Но месяц миновал – всего лишь месяц…
Как объяснить и как понять мне это?
Неверность – имя женщине! Лишь месяц…
И башмаки не сношены, в которых
Она за телом мужа горько шла,
Как Ниобея, плача, – что же ныне? –
Господь, бездушный зверь и то любви
Хранил бы верность дольше! – вышла замуж
За дядю. Он на брата непохож,
Как я – на Геркулеса. Только месяц!
Её глаза просохнуть не успели
От соли слез притворных – и она
Венчается опять! Как скор порок,
Готовивший ей одр кровосмешенья!
Нет, это все к добру не приведет!
Но бейся, сердце, а язык, молчи!

Уильям ШЕКСПИР

(Гамлет, акт 1, сцена 5)

Подлинник

O all you host of heaven! O earth! What else?
And shall I couple hell? O fie, hold, hold, my heart,
And you, my sinows, grow not instant old,
But bear me up. Remember thee!
Ay, thou poor ghost, whiles memory holds a seat
In this distracted globe. Remember thee!
Yea, from the table of my memory
I′ll wipe away all trivial fond records,
All saws of books, all forms, all pressures past
That youth and observation copied there,
And thy commandement all alone shall live
Within the book and volume of my brain,
Unmix′d with baser matter. Yes, by heaven!
O most pernicious woman!
O villain, villain, smiling, damned villain!
My tables - meet it is I set it down
That one may smile, and smile, and be a villain!
At least I am sure it may be so in Denmark.

So, uncle, there you are. Now to my word:
It is "Adieu, adieu! remember me."
I have sworn′t.

Перевод:

О Божьи ангелы! О небо! О земля!
И кто еще? К ним ад еще добавить?
Держись, о сердце! Мышцы, вы ослабли?
Мне помогите выстоять сейчас!
Мне, мне – тебя, отец мой, не забыть?
Да, призрак, если память есть еще
В презренном шаре на плечах моих.
Да! В древней книге памяти моей
Я вычеркну признания любви,
Все знанья книг, все образы и формы,
Все, что хранилось с детства много лет, –
Но я твои слова навек оставлю
Жить в одиночестве в той книге мозга.
Клянусь я в этом перед небесами!
О женщина, что гибель нам приносит!
Злодей с улыбкой милой на лице!
Я на моей дощечке напишу,
Что и злодейство может улыбаться,
По крайней мере, в Дании уж точно.

[Он пишет].

А вот и Вы, мой дядя. Я добавлю:
«Прощай, прощай! И не забудь меня».
Клянусь.

Уильям ШЕКСПИР

(Гамлет, акт 3, сцена 1)

Подлинник

To be, or not to be, that is the question:
Whether ′tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune,
Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing, end them. To die, to sleep -
No more, and by a sleep to say we end
The heart-ache and the thousand natural shocks
That flesh is heir to; ′tis a consummation
Devoutly to be wish′d. To die, to sleep -
To sleep, perchance to dream - ay, there′s the rub,
For in that sleep of death what dreams may come,
When we have shuffled off this mortal coil,
Must give us pause; there′s the respect
That makes calamity of so long life:
For who would bear the whips and scorns of time,
Th′ oppressor′s wrong, the proud man′s contumely,
The pangs of despis′d love, the law′s delay,
The insolence of office, and the spurns
That patient merit of th′ unworthy takes,
When he himself might his quietus make
With a bare bodkin; who would fardels bear,
To grunt and sweat under a weary life,
But that the dread of something after death,
The undiscover′d country, from whose bourn
No traveller returns, puzzles the will,
And makes us rather bear those ills we have,
Than fly to others that we know not of?
Thus conscience does make cowards ,
And thus the native hue of resolution
Is sicklied o′er with the pale cast of thought,
And enterprises of great pitch and moment
With this regard their currents turn awry,
And lose the name of action. - Soft you now,
The fair Ophelia. Nymph, in thy orisons
Be all my sins rememb′red.

Быть иль не быть? – Вот как стоит вопрос…
Что выше: выносить пращи и стрелы
Взбесившейся фортуны – или разом
Восстать противу них, и, взяв оружье,
Закончить все? Погибнуть… Умереть…
Уснуть… Всего лишь? Знать, что сном прервешь ты
Страдание и боль – наследство плоти…
Какой конец – забыться и уснуть,
Уснуть! Но каковы тогда виденья,
Которые во сне увижу я,
Когда петля смертельная сомкнется?
Вот что смущает нас; вот объясненье,
Что делает настолько длинной жизнь
И горе. – Кто бы снес презренье века,
Тирана гнет и хамство гордеца,
Тоску любви, медлительность законов,
Глумленье подлости над стойкой честью,
Когда бы волен был прервать свой век
Простым кинжалом? Кто бы под ярмом
Пыхтел, потел, неся груз этой жизни,
Когда б не страх страны, с чьих берегов
Еще никто вовек не возвращался?
Он волю ослабляет, и нам легче
Терпеть страданья этой долгой жизни,
Чем страхи той, что неизвестна нам.
Так совесть в трусов превращает нас,
Так яркий цвет решимости природной
Бледнеет под тенями бледной мысли;
Стремление, могучее в истоке,
Течет теперь иным, кривым путем
И в океан поступка не впадет…. Но тише!
Офелия, мой свет! В молитве, нимфа,
Мои грехи пред небом помяни…

Монолог Гамлета "Быть или не быть" приведен в действии 3 явления 1 трагедии "Гамлет, принц датский" (1601 г.) английского драматурга (1564 - 1616).

Гамлет, узнав о том, что его отец был убит его дядей, который завладел короной и женился на матери Гамлета, терзается сомнениями мстить ему за гибель отца или нет, а также рассуждает о жизни. Существует множество переводов монолога Гамлета. Начинается монолог знаменитой фразой .

Приводим наиболее известные переводы этого монолога, а также текст на английском языке.

Монолог Гамлета "Быть или не быть"

(в переводе (1837 г.) русского писателя и переводчика Николая Алексеевича Полевого (1796 - 1846)).

"Быть или не быть - вот в чем вопрос!

Что доблестнее для души: сносить

Удары оскорбительной судьбы,

Или вооружиться против моря зол

И победить его, исчерпав разом

Умереть - уснуть, не больше, и окончить сном

Страданья сердца, тысячи мучений -

Наследство тела: как не пожелать

Такого окончанья!... Умереть, уснуть...

Уснуть - быть может, грезить? Вот и затрудненье!

Да, в этом смертном сне какие сновиденья

Нам будут, когда буря жизни пролетит?

Вот остановка, вот для чего хотим мы

Влачиться лучше в долгой жизни...

И кто бы перенес обиды, злобу света,

Тиранов гордость, сильных оскорбленья,

Любви отверженой тоску, тщету законов,

Судей безстыдство, и презренье это

Заслуги терпеливой за деянья чести,

Когда покоем подарить нас может

Один удар! И кто понес бы это иго,

С проклятьем, слезами, тяжкой жизни...

Но страх: что будет там- там,

В той безвестной стороне, откуда

Нет пришельцев... Трепещет воля

И тяжко заставляет нас страдать,

Но не бежать к тому, что так безвестно.

Ужасное сознанье робкой думы!

И яркий цвет могучего решенья

Бледнеет перед мраком размышленья,

И смелость быстрого порыва гибнет,

И мысль не переходит в дело... Тише!

Милая Офелия! О нимфа!

Помяни грехи мои в молитвах!"

Plan
I. Introduction.
II. Two translations of the monologue.
1. B. Pasternak’s translation.
2. M. Lozinsky’s translation.
III. Conclusion.
IV. List of the used literature.

There are many translations of “Hamlet”. Among them the translations of M. Vronchenko, N. Polevoy, A. Sokolovsky, P. Gnedich, A. Radlova. But the translations by B. Pasternak and M. Lozinsky are the most famous ones.

What does the monologue represent? It is a struggle between good and evil, it is a story about a strong person who wants to love, but who has to hate, who is alone and who worries about the misunderstanding and mercilessness of life.

We shall consider here only two translations: by B. Pasternak and M. Lozinsky.

To be, or not to be: that is the question:
Whether ’tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune,
Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing end them? To die: to sleep;
No more; and by a sleep to say we end
The heart-ache and the thousand natural shocks
That flesh is heir to, ’tis a consummation
Devoutly to be wish’d. To die, to sleep;
To sleep: perchance to dream: ay, there’s the rub;
For in that sleep of death what dreams may come
When we have shuffled off this mortal coil,
Must give us pause: there’s the respect
That makes calamity of so long life;
For who would bear the whips and scorns of time,
The oppressor’s wrong, the proud man’s contumely,
The pangs of despised love, the law’s delay,
The insolence of office and the spurns
That patient merit of the unworthy takes,
When he himself might his quietus make
With a bare bodkin? who would fardels bear,
To grunt and sweat under a weary life,
But that the dread of something after death,
The undiscover’d country from whose bourn
No traveller returns, puzzles the will
And makes us rather bear those ills we have
Than fly to others that we know not of?
Thus conscience does make cowards of us all;
And thus the native hue of resolution



And lose the name of action.

Now let us consider the translation of this monologue made by B. Pasternak. Hereitis:

Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ.
Какие сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?
Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет.
А то кто снес бы униженья века,
Неправду угнетателей, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего
Насмешки недостойных над достойным,
Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала! Кто бы согласился,
Кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,
Боязнь страны, откуда ни один
Не возвращался, не склоняла воли
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!
Так всех нас в трусов превращает мысль,
И вянет, как цветок, решимость наша


В начале обещавшие успех,
От долгих отлагательств.

It is a wonderful translation, but I think that it is a very ponderous. It is rather exact, but it is not devoid of shortcomings.

Excluding from the text all the auxiliary words I counted 116 words in the text. Among them 33 words are translated into Russian with the help of lexical equivalents.

In some cases the application of full lexical equivalents is accompanied by grammatical transformations.

English nouns are replaced by Russian adjectives:

“in that sleep of death ” – “в том смертном сне”;

“under a weary life ” – “под ношей жизненной ”.

English infinitives are replaced by Russian verbal adverbs:

“to grunt ” – “кряхтя ”.

The English Present Indefinite Tense is replaced by the Russian Past Tense:

“notravellerreturns ” – “откуда ни один не возвращался ”,

“puzzles thewill” – “не склоняла воли”.

Here full lexical equivalents are:

“to be, or not to be” – “быть или не быть”;

“that is the question” – “вот в чем вопрос”;

“a sea of troubles” – “с морем бед”;

“endthem” – “покончить с ними”;

“to die” – “умереть”;

“thousand” – “тысячи”;

“to be wish’d” – “желанная”;

“to sleep” – “сном забыться”;

“to dream” – “видеть сны”;

“who would bear” –“кто бы снес”;

“oppressor’s wrong” – “неправду угнетателя”;

“the law’s delay” – “нескоры йсуд”;

“unworthy” – “недостойных”;

“bodkin” –“кинжал”;

“after death” – “после смерти”;

“dread” – “боязнь”;

“country” – “страны”;

“cowards” – “в трусов”;

“resolution” – “решимость”.

Partial lexical equivalents make up 25 words. They are:

“Whether ’tis nobler in the mind to suffer

The slings and arrows of outrageous fortune” – “Достойно ль

Смиряться под ударами судьбы”.

“to sleep” – “забыться”;

“heartache” – “сердечных мук”;

“that flesh is heir to” – “присущих телу”;

“a consummation “ – “цель”;

“have shuffled off” – “снят”;

“ ‘coil” – “покров”;

“scorns of time” – “униженья века”;

“insolence of office” – “вельмож заносчивость”;

“pangs of disprized love” – “отринутое чувство”;

“And makes us rather bear those ills we have” – “Мириться лучше со знакомым злом”;

“conscience” – “мысль”;

“is sicklied” – “вянет”;

“enterprises of great pitch” – “замыслы с размахом”.

Pasternak also could omit, add or substitute words.

Omissions of words:

“The slings and arrows of outrageous fortune” – “под ударами судьбы”

But Hamlet considers fortune to be outrageous, cruel, vicious, and Pasternak omits this fact.

“the proud man’s contumely” – презренье гордеца. The phrase is omitted to reduce a wordy filling of the strophes.

Pasternak ennobles Hamlet omitting the word “to sweat” (потеть).

“the dread of something after death, the undiscovered country from whose bourne no traveler returns” – “боязнь страны, откуда ни один не возвращался”.

Here Pasternak omits the traveller’s image which is very striking for that time, the time of travellers and pilgrims, and Hamlet considers himself to be a wanderer who roams about the country, sees all the injustice of the world and worries that he cannot reform anything.

Then, Pasternak’s loses the strength of the final words of the monologue:

And thus the native hue of resolution
Is sicklied o’er with the pale cast of thought,
And enterprises of great pith and moment
With this regard their currents turn awry,
And lose the name of action.

И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика,
Так погибают замыслы с размахом,
В начале обещавшие успех,
От долгих отлагательств.

On the whole, B. Pasternak preserves the structure of the sentences of the monologue. In Pasternak’s translation there are many impersonal sentences as in the original. The difference is that some of them form compound and complex sentences. For example, “Умереть. Забыться.” – “To die,- to sleep,- no more.”

Now let us consider the translation of the monologue made by M. Lozinskey. Hereitis:

…Быть или не быть – таков вопрос;
Что благородней духом – покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут, сразить их
Противоборством? Умереть, уснуть –
И только; и сказать, что сном кончаешь
Тоску и тысячу природных мук,
Наследье плоти, – как такой развязки
Не жаждать? Умереть, уснуть. – Уснуть!
И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность;
Какие сны приснятся в смертном сне,
Когда мы сбросим этот бренный шум, –
Вот что сбивает нас; вот где причина
Того, что бедствия так долговечны;
Кто снес бы плети и глумленье века,
Гнет сильного, насмешку гордеца,
Боль презренной любви, судей медливость,
Заносчивость властей и оскорбленья,
Чинимые безропотной заслуге,
Когда б он сам мог дать себе расчет
Простым кинжалом? Кто бы плелся с ношей,
Чтоб охать и потеть под нудной жизнью,
Когда бы страх чего-то после смерти –
Безвестный край, откуда нет возврата
Земным скитальцам, – волю не смущал,
Внушая нам терпеть невзгоды наши
И не спешить к другим, от нас сокрытым?
Так трусами нас делает раздумье,
И так решимости природный цвет
Хиреет под налетом мысли бледным,

Сворачивая в сторону свой ход,
Теряют имя действия.

Excluding from the text all the auxiliary words I counted 116 words in the text. Among them 47 words are translated into Russian with the help of lexical equivalents.

In some cases application of the full lexical equivalents is accompanied by the grammatical transformations.

The English noun is replaced by the Russian adjective:

“in that sleep of death ” – “в том смертном сне”;

the English verb is replaced by the Russian noun:

“notravellerreturns ” – “нет возврата земным скитальцам”;

the English Present Indefinite Tense is replaced by the Russian Past Indefinite Tense:

“puzzles the will” – “волю не смущал ”

Partial lexical equivalents make up 36 words. Among them:

“in the mind to suffer” – “покоряться”;

“outrageous fortune” – “яростной судьбы”;

“to take arms against a sea of troubles , and by opposingend them?” – “ополчась на море смут , сразить их противоборством ”;

“and by a sleep to say we end the heart-ache ” – “и сказать, что сном кончаешь
тоску ”.

But “heart-ache” is not depression. Hamlet is not depressed, he suffers from the unjustice, imperfection of the world, from his own weakness to change everything.

“’tis a consummation” – “такой развязки”;

“this mortal coil” – “бренный шум”;

“scorns of time” – “глумленье века”;

“oppressor’s wrong” – “гнет сильного”;

“the proud man’s contumely ” – “насмешку гордеца”;

“the pangs of dispraised love ” – “боль презренной любви”;

“the insolence of office” – “заносчивость властей”;

“undiscover’d country” – “безвестный край”;

“traveller” – “скитальцам”;

“puzzles” – “смущал”;

“And makes us rather bear those ills we have
Than fly to others that we know not of?” –

“Внушая нам терпеть невзгоды наши
И не спешить к другим, от нас сокрытым?”

Like B. Pasternak M. Lozinskey has additions of words and omissions.

“’tis a consummation devoutly to be wish’d” – “кактакойразвязкинежаждать?”

Here the word “devoutly” (серьезно, искренне) is omitted but the strength of the phrase does not weaken.M. Lozinskey achieves that using the word “жаждать”.

And enterprises of great pith and moment
With this regard their currents turn awry
И начинанья, взнесшиеся мощно,
Сворачивая в сторону свой ход

“Withthisregard” (из-за этого, относительноэтого) is superfluous in the translation as its meaning is clear from the context.

“Notravellerreturns” – “нет возврата земным скитальцам”.

Here we have an addition. It is justified because, for one thing, in “Hamlet” we have a traveller from the other world, and for another Lozinskey’s Hamlet using the word “земной” opposes the short life to the eternal sleep, to the death.

List of the used literature:

1. Бархударов Л. С. О лексических соответствиях в поэтическом переводе// Тетради переводчика, № 2 – М.: Международные отношения, 1964. – с.41-60
2. Дранов А. Монолог Гамлета «Быть или не быть». Русские переводы19 в.// Тетради переводчика № 6 – М.: Международные отношения, 1969.- с. 32-51
3. Маулер Ф. И. Некоторые способы достижения эквилинеарности// Тетради переводчика, № 13 – М.: Международные отношения, 1976. – с.13-21
4. Федоров А.В. Введение в теорию перевода. – М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1953. – 335 с.